– Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Но у нас ограничение по массе, помните? Так что крупные корабли отпадают.
Я покосился на Дрона. Он украдкой подмигнул – давай мол, не тушуйся!
– Готовы, «Алмаз». Ветер четыре балла, волна до полуметра, посадка будет опасной…
Я вспомнил спасенных англичан – шестеро матросов, офицер и мальчишка лет двенадцати, из числа «пороховых обезьян». Вид у них был такой, словно только что выбрались из ада – безумные глаза, перекошенные физиономии, срывающийся голос. На нас они смотрели как на выходцев из преисподней.
– Кстати, День знаний – это по старому стилю не первое сентября, а девятнадцатое августа! – шепнул Валентин, когда дядя Спиро скрылся в люке.
Сейчас Груздев лежал без сознания в медчасти. Кроме переломов и неизбежной контузии внутренних органов, корабельный врач констатировал серьезное сотрясение мозга. Когда Андрей спросил: «Когда можно будет с ним поговорить?» – доктор посмотрел на майора как на сумасшедшего и ответил: если профессор вообще когда-нибудь заговорит, это уже будет редкая удача. На которую лично он бы не рассчитывал.