И при том – черта, о которой пишут все до одного историки и биографы. Для Нахимова морская служба – не важнейшее дело жизни, а единственно возможное занятие. Это во всем – в его вопросах, в живом интересе к любой теме, затрагивающей флот, в поразительной осведомленности в военно-морских делах.
– Ничего не понимаю, Реймонд Федорович! Что творится с погодой на благословенном Понте Эвксинском? Ставлю вдову Клико против сельтерской, что сейчас лето. Но я самолично заполнял утром формуляр полетов и точно помню, что на календаре значилось шестое февраля! Да вот, сами посмотрите…
За столом завздыхали. Винтовые «линкоры» англичан, ударная сила эскадры, предполагалось топить в первую очередь. И на тебе – оба уцелели! Как и «Наполеон», самая мощная боевая единица союзников.
– Снова лететь? – с надеждой спросил Эссен. – Моя «тридцать седьмая» в порядке, клапан поменяли…
Оказывается, упомянутый von Essen явился сюда, чтобы обвинить меня в содействии погибшим храбрецам. Он обвинял нас в предательском вероломстве, в злоупотреблении доверием, которое оказали нам русские власти, якобы предоставившие нам, некомбатантам, известную свободу передвижения в пределах крепости. Очевидно, не имело смысла рассказывать von Essen΄у о том, что высшая доблесть и прямой долг любого англичанина – это содействие торжеству британской короны, и перед этим меркнут другие обязательства. И уж тем более – вырванные под угрозой расправы!
– Ну, положим, разведка-то была, – хмыкнул Сергей. – Аж целый французский пароходофрегат! Ему в апреле здорово досталось под Одессой, да и при Альме должен был отличиться. Ан нет, не судьба…