– Это что, маяк? – нарушил молчание Белых. – А что фонарь не горит? Вроде самое время…
– В темноте, на парусной скорлупке? Не стремно? Да и заблудиться можно на раз…
Я склонился к ноутбуку. На экране появился длинный список кораблей.
Колесные пароходы усыпляют, подумал Белых. Действуют, как старые добрые плацкартные вагоны; там размеренный, ни на миг не прерывающийся стук на рельсовых стыках, здесь – мерное «умпф-умпф-умпф» дедовского паровика и шлепки плиц о воду. Интересно, как они тут ухитряются не засыпать, особенно в собачью вахту?
– Двести четырнадцать! – звонко отозвался молодой, почти мальчишеский, голос.
Лейтенант выругался: «Накаркал с дымами этими, пригодится ему… Вот и пригодилось». Понятливый Кобылин полез в брезентовую сумку, привешенную к внутренней стороне борта. Клацнул металл – наблюдатель откинул ствол громоздкого сигнального пистолета и вставил в казенник картонную гильзу. Эссен потянул штурвал на себя, выводя аппарат на глиссаду. «А тебе, дружище, придется подождать лишний час», – посочувствовал он человеку на разбитой шлюпке. Не беда, море спокойное, как-нибудь дотерпит.