Авиаматка оказалась там, где ей и надлежало быть – почти в перекрестии черных нитей. Пожалуй, стоит немного сместиться, чтобы после залпа сразу нырнуть под пароход.
– У нашего Вали прорезался боевой дух! – восхитился Андрей. – Теперь супостатам точно трындец. Осталась мелочь: поднять мятеж, покидать за борт Фомича с Кремнем, вручить господину инженеру именной абордажный тесак – и в бой!
– Зо! – важно кивнул Лютйоганн. – Заряшайт холёстой!
– От «Заветного» на девять меньше. Минут через пять откроют стрельбу.
– «Тридцать второй», я «Алмаз», ясно слышу… пш-ш-ш-виу-виу…
Фомченко недоуменно приподнял правую бровь. Это получалось у него на редкость… начальственно, что ли? – подумал Андрей. По-советски. Такая поднятая бровь подошла бы матерому члену Политбюро.