Ганс Лютйоганн в растерянности переводил взгляд со Змея на Белых и обратно.
Кача, база гидропланов, 22 сентября 1854 г., вечер, лейтенант Реймонд фон Эссен
Корабельный эскулап был нагружен сверх всякой меры – саквояж под мышкой, блестящий металлический ящик стерилизатора в правой руке, в левой – большой парусиновый мешок. За ним в кают-компанию протиснулись двое матросов. Один с парой уже знакомых носилок; другой волок коробки, от которых резко пахло аптекой.
А я и рад позлорадствовать: «Боюсь, господа офицеры, вас ждет преизрядный сюрприз…»
Я пошевелил мышкой, картинка сменилась. Теперь это была хроника времен Первой мировой: вот бипланы-этажерки засыпают бомбами окопы; вот дредноут окутывается дымом после залпа главного калибра; вот большой пароход переламывается и тонет, выбросив облако пара и угольной пыли.
Могу только сожалеть о том, что вместе со мной на лекции не присутствовал доктор Фибих. Они с мистером Блэкстормом со вчерашнего дня в отъезде. Я несколько обеспокоен – наше положение подданных враждебной державы, хоть и «некомбатантов», требует известной осторожности.