Полет прошел без происшествий (на случай отказа двигателя и вынужденной посадки у борта «Морского быка» дожидался резервный аппарат). Но – обошлось; по гидропланам с кораблей палило множество ружей, но на пятистах метрах на это можно было не обращать внимания. Спускаться ниже Эссен отказался наотрез; впрочем, Нахимов, которому выдали бинокль, не остался в обиде. По возвращении он громко восхищался прибором, и Зарину пришлось просить принять его в подарок. Что ж, начинаем научно-техническую интервенцию…
– А в УКВ кто передает? Тоже они? Фантазируете, майор…
Крылатое чудище тем временем вернулось; оно описало широкую дугу, подставив для обозрения бок. И – о ужас! – на хвосте отвратительной твари мы ясно различили голубой крест св. Андрея на белом фоне, что служит флагом военного флота русских. И тут же я заметил, что морда чудовища на самом деле имеет вид лодки, и в ней сидят два человека! Один из них стал делать угрожающие жесты, рассчитывая, видимо, сломить наше мужество.
– Все, господа, – обрубил Эссен. – Прекращайте этот декаданс, нижние чины смотрят. Не обессудьте, доктор, но фотокамеру придется сдать. Под расписку, конечно, – добавил он, увидев, как вскинулся Фибих. – Я лично передам камеру в жандармское управление крепости, и по окончании боевых действий господин Блэксторм получит свое имущество назад. И никаких возражений, господа! – оборвал он Велесова, собравшегося что-то сказать и даже открывшего для этого рот. – А вы, Семен Яковлевич, приготовьтесь дать отчет кают-компании «Алмаза». Уверен, к вам будет масса вопросов. А пока – не задерживаю; и передайте вашему британскому другу, что в Каче ему делать нечего.
Дела обстояли – хуже некуда. Башмаков нет; из прочего имущества только бриджи и сорочка, вся в пятнах копоти и машинного масла. Он изгваздал ее, работая с электриками по пояс в воде, в удушливых облаках хлора, замотав лицо мокрой тряпкой. Когда киль субмарины ткнулся в песок, сил хватило лишь на то, чтобы кое-как попасть в рукава кителя и выползти наружу. Это не принесло желанного облегчения – желудок скрутило мучительным спазмом, и Ганса Лютйоганна вывернуло за борт. Он с трудом сполз в воду, добрел до сухого песка и повалился, жадно глотая морской воздух. И прозевал появление турецкого отряда. Потом была резня, взрывы и бешеная скачка куда глаза глядят.
– А раскраска лица, – наверное, так же прятались в чаще молодцы Робин Гуда. Вы тоже благородные разбойники, monsieur?