Но я-то помнил, что такие же ракеты хорошо показали себя при взятии Ак-Мечети, осаде Силистрии и на Кавказском фронте. Неплохо представляя себе их недостатки – низкая кучность и слабый боевой заряд, – я предложил переделать ракетные станки в примитивные РСЗО: по густым порядкам пехоты это «вундерваффе» должно сработать как нельзя лучше. «Ракетные пакеты» можно смонтировать на обозных повозках, на манер проектного 22-ствольного «ракетного ящика» времен турецкой войны 1828 года. А полсотни ракет я предложил переоснастить в осветительные и передать в «минный» и «ночной» отряды.
– Какое там! Винтовочный калибр: «максимы», «льюисы», может ружья-пулеметы «Мадсен».
Сергей уже видел устройство, изготовленное неутомимым Рубахиным. К борту гидроплана, снаружи, крепился большой фанерный ящик с откидным дном. Наблюдатель в полете должен был наполнять его флешеттами (их укладывали в корзины, связками по двадцать штук, запихивали в кокпит, сколько влезет), а потом, дергая за шнур, вываливал смертоносный груз на цель. Возиться, наполняя «бомбоящик» в тесной кабине, страсть как неудобно, а потому Эссен решился на нестандартный ход – предложил место «бомбардира» юнге, Петьке-Патрику. Мальчишка, попавший в Качу вместе с алмазовскими матросами, неотлучно крутился возле гидропланов – и вовремя попался на глаза Эссену. С тех пор Патрик дважды поднимался в воздух и довольно метко высыпал флешетты на расставленные в степи мишени. А потом важно покрикивал на хуторских мальчишек, которые за три копейки на человека допоздна выковыривали из сухой земли железные стрелки.
Да, именно так. Судя по всему, взбесившийся «Пробой» закинул меня лет на сто назад, в самый разгар Первой мировой. Если точнее – то не раньше 1916 года. В свое время мне пришлось детально изучить миноносцы типа «Лейтенант Пущин», и я знал, что «Заветный» – тот, на котором я нахожусь сейчас, – получил вторую семидесятипятимиллиметровку Канэ взамен хилых «гочкисов» только в шестнадцатом году. Я разглядел орудие на полуюте и сомнений не испытывал – на дворе шестнадцатый год. И уж точно не семнадцатый: чувствуется старорежимная флотская дисциплина, а никак не революционная…
А какая, в сущности, разница, кто произведет эти изменения – морпехи двадцать первого столетия или авиаторы Великой войны? Главное – результат, не так ли?
– Да, мы в курсе, Сергей Борисович, что вы сейчас скорее историк-любитель и литератор, – прервал неловкую паузу Сазонов. – И нужны вы нам именно в таком качестве. Инженеров в Проекте хватает, как и профессиональных историков. Это отличные специалисты, но они… недостаточно безумны, что ли? Воображения порой не хватает. Вот и решили пригласить вас – на всякий случай, так сказать. К тому же Андрей Владимирович дает вам самые лестные рекомендации.