– Кстати, Реймонд Федорович, помнится, вы рассказывали в Морском собрании о фантазиях некоего англичанина?
На заявление Белых: «Не бабское это дело», мама Капитанаки лишь усмехалась и отвечала: «Не знаешь ты гречанок, нэарэ! Вам, воинам, до них далеко, и коли уж женщина возьмет в руки саблю… Ласкарина Бубулина была вообще русским адмиралом!» Робкое возражение дяди Спиро, что Ефросинья Георгиевна вообще-то никакая не гречанка, было презрительно отметено, и с этого момента Фро окончательно утвердилась в экипаже «Улисса». А Лютйоганн, во всем требующий орднунга, внес ее в судовую роль, как волонтера-переводчика и историографа.
Муханов сдержал слово: ни один из военных и таможенных чинов, осматривавших «приз», не обратил внимания на пришвартованную в двух шагах шхуну, будто ее и на свете не было. Дядя Спиро осмелел настолько, что, не дожидаясь темноты, подогнал к «Клитемнестре» десяток платформ, и доверенные грузчики – классический одесский типаж, отметит Белых, прямо со страниц Бабеля! – перекидали из трюмов вьюки с контрабандным товаром. На тех же платформах отправились на Молдаванку и боевые пловцы, переодевшиеся в грубые сапоги из воловьей кожи, штаны, рубахи и овчинные безрукавки. За поясом у каждого имелся пистолет с навернутым глушителем и еще кое-какие мелочи: пока их встречают как дорогих гостей, но мало ли что?
Я ожидал чего угодно: вертолета, противолодочной амфибии, антикварного «АН-2», частной «Цессны». Но чтоб такое?
Фм: Спасибо. Да, теперь припоминаю. Что ж, молодчина каплей, на самые верха залетел!
– Осторожно, сударь, так и за борт сыграть недолго!