– Я могу, – вызвался Рогачев. – Меня учили управлять «Горизонтом». Предполагалось вести наблюдение прямо у границы зоны Переноса. Потом Ле… старшина натаскал. Справлюсь.
– Все равно странно… – покачал головой лейтенант. – Они к Севастополю даже разведку не выслали. Чего ждут – убей, не пойму. Неужели настолько перепугались?
Краснофесочный скот пронзительно завопил. Дикарь в лохматой, до глаз, папахе вскарабкался на рубку. Другие споро – сказывалась богатая практика – сдирали с бедолаг-носильщиков их жалкое тряпье. Рвали тряпки на полосы, обматывали ими палки, окунали в бочонок, поджигали и передавали чадящие факелы на палубу. Обер-лейтенант едва сдержался, чтобы не закричать от ужаса и негодования: не сумев одолеть уцелевших подводников, дикари решили выкурить их из отсеков, как охотник выкуривает из норы барсука!
ПСКР «Адамант», 13 сентября 1854 г., майор ФСБ Андрей Митин
Выполняя директиву ставки, Черноморский флот не раз обстреливал Зонгулдак. Боевые корабли перехватывали и топили транспорты и парусники, громили артогнем портовое оборудование. Но турки продолжали возить уголь: шахты, укрытые прибрежными возвышенностями от огня с моря, оказались недоступны калибрам русских линкоров, а что причалы порушены – так долго ли восстановить? Снаряды сносили краны и пандусы, но турки будто и не замечали – уголь в трюмы сыпали по старинке, из мешков. Бедолаг, готовых горбатиться за ячменную лепешку в день, хватало.
В ушах звенело – хоть и стреляли полузарядом, а голосок у турецкой «орудии» оказался неслабый. Белых поковырял пальцем в ухе, потряс головой. Не помогло.