– Сложность таких кампаний в том, что, с одной стороны, нужно взять как можно больше, дабы окупить войну. А с другой – уметь вовремя остановиться. А то ведь можно и подавиться слишком большим куском….
– Я беру только то, что мне нужно. У тебя много арбалетчиков?
Конечно, вся беседа выглядела несколько дико. Такая откровенность. Совершенно не типичное поведение для политиков, тем более врагов. Но тут нужно понять, где и зачем это говорилось. Встреча в поле перед битвой – это не светский раут. Здесь можно и прямо говорить. Там и похлеще можно выступить без каких-либо последствий. Другой вопрос – зачем? Дмитрий стремился не просто разгромить Литву, но и обозначить ей удобное направление экспансии и дальнейшего развития в будущем. То есть прямо указать – кого можно воевать, а кого нельзя. Совершенно же очевидно, что после разгрома под Оршей Ольгерд и его наследники довольно долго не рискнут вести военные действия против Москвы. Вот и требовалось расставить все точки над «i», объяснив, где и какие у Димы интересы. Хвастовство и определенная бравада шли лишь легким «политическим флиртом».
– Татары! – ворвался в его сознание громкий крик, выведя из задумчивости.
Изредка случались стычки с местными войсками. Но несколько тысяч наемников ряда компаний откровенно доминировали, не давая местным феодалам хоть как-то объединить свои силы.