— Тринадцать, — ответил мужчина с планшетом в руках, стоящий напротив стола.
— Подняли восстание, устроили революцию… Знакомо. Ленька раз пять в Кадетке общее восстание поднимал.
Дошло до того, что девушка около трех по полуночи (проворочавшись пару часов без сна) встала и тихонечко заглянула в комнату Леонида, которую тот снова забыл запереть на шпингалет.
— Ты мне нравишься. И раньше нравилась. Это ведь естественно: смотреть на то, что тебе нравится?
Леонид неожиданной попутчицы стеснялся. Непривычен он был к обществу девчонок. Что в детдоме, что в Училище, круг его общения состоял из лиц одного с ним пола. Единственное исключение как раз и составляла Анастасия Константиновна. Так что, как себя вести, что говорить и что делать, он не знал совершенно. Часто краснел, путался в словах и прятал за спину чехол со скрипкой.
И если матрицы живых доноров были еще терпимы, хоть и мучительны, то матрицы доноров мертвых, были вовсе непереносимы, ведь страх и боль там были смертельными для самих доноров.