Но при всем при этом он все равно оставался Чемпионом Арены, исступленно сражаясь за это звание, жестоко карая в Клетке рискнувших бросить ему вызов, получая удовольствие от их страданий и боли, зверея от крови.
— Полковник Васин… Разрешите доложить… Да, программа «Скунс»… Так точно, запущена… Сегодня в полном объеме… Так точно… Я, товарищ генерал… Слушаюсь, товарищ генерал… Будет выполнено, товарищ генерал… Я понял, товарищ генерал… Долбоебы, так точно, товарищ генерал… Так точно, товарищ генерал… Нет вопросов, товарищ генерал… Разрешите выполнять, товарищ генерал… Есть! — мужчина положил трубку, экранчик опустился, снова сровнявшись с поверхностью столешницы, сбоку на чернильнице мигнула лампочка, сообщая, что на станции связи передача сигнала окончена (в базовой комплектации пульта связи этой лампочки предусмотрено не было, она появилась тут только по личному распоряжению хозяина кабинета и была его маленькой гордостью, поскольку прежний хозяин перестал быть таковым как раз, однажды попавшись на «эффект страуса», что мол ты не видишь, значит тебя не видят, и наговорив лишнего после исчезновения экранчика).
— Друг. Мы пока остановились на этом, — ответила Гонцова.
— Отсиделся в каком-то схроне, пока нас по училищу гоняли! — поддержал его Славка Рябой.
— Вас понял. Не было никаких отпечатков, — сделал пометку в планшете Иванов.
— Леонид, это сейчас точно ты? Тебя не подменили часом? — вышла на связь с пилотом она. Ей не стали мешать. Тем более выражение лица Ивана было сейчас точно таким же, как и у Валаньевой: удивление, недоверие, ожидание подвоха или подставы.