Слишком светлый, слишком открытый, слишком счастливый, слишком беззаботный. Он, как ребенок, радовался буквально всему: хорошей погоде, весеннему солнышку, прохладному ветерку, мороженному, которое он сам же и купил для них двоих, поездке на сделанном под старину трамвае, походу в кино, куда они все же пошли, по купленным им же билетам, сразу после того, как Леонид оставил вещи в теперь уже своей комнате, самой комнате, дивану, стоящему в этой комнате, окну, виду из окна, двери и особенно защелке на этой двери, словно его из тюрьмы выпустили, а не из училища выгнали.