— Идемте уж обедать, — позвала я. — Сейчас мы папу накормим, а потом он нам все-все расскажет, что было интересного.
— Обережные наговоры и амулеты делятся на мужские и женские, — объяснил Иван Семеныч. — У нас и группы две. Так что, если надумаешь прийти обучиться, заниматься тебе не со мной. И вот что учти, дочка. Знаю, овдовела ты совсем недавно, рано о новом муже думать. Но когда задумаешься, присмотрись к моим парням. Дар одного направления — это сильные дети.
— На ярмарке выставлю. — Я накинула шаль на Веру. — Тебе тоже хорошо, только цвет бы другой, посветлее. Поехали в воскресенье вместе в магазин, купишь пряжи, какая понравится, а я свяжу? Как раз тебе к дню рождения будет, хочешь? — до Верочкиного дня рождения остался месяц с небольшим, так что времени хватит.
А еще я умывалась снегом, с улыбкой вспоминая всяческие рассказы об экстремальном закаливании из прошлой жизни. Вовсе не в закаливании тут было дело. Мне хотелось быть красивой, мне хотелось набрать больше силы. Живая энергия снега давала то и другое. Я с удовольствием смотрелась в зеркало: белая кожа, нежный румянец, темные густые ресницы, которым совсем не нужна тушь. Даже глаза, кажется, стали ярче.
Захлопнув блокнот, я посмотрела на часы и пошла укладывать Олежку.
Без денег я пока не сидела, но очень остро чувствовала это грозное «пока».