— Прекрасно! — хозяин лавки, он же портной, картинно отступил на шаг и оглядел Женю с головы до ног. — Замечательно! Барышне к лицу этот оттенок зеленого, и серебряная отделка…
Ладно, не вышло прямо, пойдем в обход. Граф фор Циррент пожал плечами и направил палочку на себя. В конце концов, это может оказаться небезынтересным.
— Не знаю, что там в ваших землях, — холодно возразил фор Виттенц, — а на Дубовом острове каждый год люди пропадают.
Сопляк в непотребной одежде, ни слова не понимающий, растерянный. Дворянская аккуратная прическа — недлинные волосы собраны в хвост, как носят штатские; кольцо на пальце — простой золотой ободок без камня и без печатки, безземельный младший сын. Руки чистые, ногти аккуратные, не простолюдин точно. Но чтобы дворянин напялил на себя… такое?! Узкие длинные штаны из грубой черной ткани, матово блестящее черное нечто вместо камзола, короткое, едва середину бедер прикрывает, зато бесформенное настолько, что не видно ни плеч, ни талии. Уродство. И никакой отделки, никаких украшений или амулетов. Единственное яркое пятно — золотистый шейный платок. Впрочем, одежда худо-бедно объяснима: мир велик, а ветер удачи непредсказуем. Однако парень совсем еще молод и, похоже, не забыл, как должен выглядеть юноша из приличного рода. Значит, странствовал не так уж долго. Но почему тогда изъясняется на варварском наречии и не понимает ни андарского, ни тирисского?
Поклонился и вышел, оставив Женю в полном недоумении.
Дальнейший разговор, на ее взгляд, мало чем отличался от полупьяного трепа в большой компании, где все дружат, но очень давно не виделись. Разве что объяснять приходилось больше — хотя, к ее удивлению, идею интернета оба собеседника поняли сразу. У симпатичного мента аж глаза горели, когда он спрашивал, точно ли не получится наладить нечто подобное здесь. Разговор скакал от компьютеров к автомобилям, танкам и самолетам, от двигателей внутреннего сгорания — к пробкам, метро и общественному транспорту, от студенческой жизни — к объяснениям, зачем вообще девушке учиться и работать. На теме работы Женя завелась, попыталась изложить идею женского равноправия, потом вдруг вспомнила суфражистку мисс Дюбуа из «Больших гонок» (здесь пришлось отвлечься на небольшую лекцию о кинематографе), а закончила рассказом о том, что в войну даже английская королева работала водителем автобуса. Правда, была она тогда уже королевой или еще принцессой, Женя не знала, но какая, по большому счету, разница?