— Твоя плата, — в подставленную ладонь Леони Паллена упал увесистый кошелек. — И запомни, ты никогда меня не видел. Если понадобишься, сам тебя найду.
— Не то чтобы люблю. Есть там один… — кажется, принц смутился. — Исторический. Я к нему прихожу на удачу. Как раз прикасаюсь. Такая… личная добрая примета, понимаете?
— Ваше высочество, — граф взял принца под руку и мягко повел к двери, — поверьте, виконт знает, что делает. Сейчас он защищает жизнь вашего друга, пусть и не слишком приятными методами. Если пожелаете, я прослежу, чтобы виконт не слишком перегибал, но если он считает нужным поговорить с герцогом без свидетелей, значит, это и в самом деле необходимо. Прошу вас, проследите, чтобы нам не мешали.
Дома закрыли обзор, но верхушки острых башен и радуги над ними были еще видны, и Женя смотрела, обмирая от непонятного ей щемящего чувства — будто и в самом деле увидела что-то волшебное. А потом коляску тряхнуло, колесо въехало в лужу, окатив грязной водой спешившего мимо детину, тот ругнулся трехэтажно, и Женя невольно фыркнула, очутившись вдруг вместо сказки снова в обычном мире — пусть чужом, но с такими же, в общем, людьми.
— Вам покрепче? — спросила Женя. — Если устали, хорошо крепкий и сладкий. Бодрит и от головной боли помогает.
— Право же, можно подумать, что вами движет некое предубеждение, — улыбнулся принц. — Мне кажется, с мига нашего знакомства вам не понравилось во мне решительно ничего. Не то чтобы я претендовал на благосклонность, но, право же, меня гложет любопытство…