– Ересь! – одними губами произнёс Асмодеус, но, справившись с собой, уже в голос спросил оппонента: – Иоанн, а тебя самого за такие слова свои же не удавят? А то я слышал о ваших порядках.
– На самый крайний случай тебе достаточно будет выбраться из холда, добраться до ближайшего компьютера с Интернетом – и ты сможешь связаться со мной. Хотя ты права, нужно выяснить, смогу ли я в случае чего до тебя добраться…
– Дима-а-а!.. – Алёна, тоже обнаружившаяся неподалёку, держалась за живот, стараясь не хихикать слишком громко. – Ты прямо как это… хи-хи… как экзорцист! Демонов изгонять не пробовал?
Я вдруг только сейчас сообразил: начиная с прошлого вторника Ми ни разу не разбудила меня раньше времени. Просто не было причин: уроки шли своим чередом, в ежедневную физру моя партнёрша втянулась, никто не пытался ни свет ни заря заговорить с ней на волнующие темы или наделать глубокомысленных намёков. Снаряжение же настоящего «Калашникова» в Военно-тактическом клубе настоящими, хоть и холостыми, патронами (наконец-то, а то всё макеты и макеты!) к стрессам точно было отнести нельзя – скорее, наоборот, к эффективным антистрессовым мероприятиям.
– Я очень много чего знаю, а у тебя точно есть нужда в непубличной информации. – К Лазарю на глазах возвращалась раздражающая самоуверенность. – Просто скажи, что интересует.
Сколько лет было Людвиге Степановне, точно никто не знал, однако её уроки помнили ещё те, кто вместе с матерями вернулся на родную землю после контрнаступления 1942 года, когда фашистов удалось окончательно отбросить от Москвы. Казалось, время не властно над классной дамой – и Людвига Лазоревич была столь же привычным элементом окружающей среды, как и её дом.