Тем более не прошло и получаса, как крейсер подал «весточку» кратковременным облучением РЛС, тут же «срисованным» спутником. Внизу уже была непроглядная ночь – оптический режим, естественно, не задействовали. Попытка засечь корабль в инфракрасном диапазоне не удалась, но это было допустимо при некоторых термальных аномалиях связки воздух-поверхность.
Сам не менее огорошенный катастрофическими потерями, капитан чувствовал, что его нарастающий гнев отхлынул на фоне чужой, ещё бо́льшей тихой ненависти.
– Да я только вспомнил. А с другой стороны, если там пиндосы орудуют… ну, прилетит не чилийский, а вовсе уж американский самолёт. Какая разница.
А через полчаса горизонт посветлел, и штурман подвёл последний штришок в определении координат. Эти совокупные данные заставили серьёзно задуматься внешне почти всегда улыбчивого капитана 2-го ранга Скопина, замещающего командира.
– Харебов говорил: от силы полкилометра, практически на голову сбросили. Она лишь рыскнула – и на шумы винтов. Бахнуло! Представляю – у бриттов винты срезало. Ребята по моей команде антенну наматывать и на крейсер бежать! А те, видимо, чуют – неуправляемые. Пёс его знает, что там у них произошло – балластом задули, всплыли.
Так, забивая голову разговором с самим собой, целенаправленно двигал на корму, попутно отрабатывая субординацию приветствий с редкими встречными.