Но работавшие на управление одаренные каждый уголок в доме обшарили и ничего заслуживающего внимания не нашли.
Поднявшись из-за стола, Адалинда приблизилась к мужчине. Всмотрелась во вновь изменившееся лицо, поправила воротник пальто.
– Глупо! – рассердился Ранбаунг. – Твои творения со временем могут найти должное применение. Паромобиль, холодильная машина, механические слуги.
– Шутишь? – мужчина удивленно приподнял бровь. – Или врешь?
– А что, думаешь, не сдюжу? Старый да квелый стал?
Крыс девушка не боялась – эти твари, как и шлюхи, поодиночке не страшны, – но на всякий случай подобрала подол и забралась на лавку с ногами. Свернулась калачиком, прижалась к стене и задремала, игнорируя и недовольное урчание желудка, за весь день получившего только смятую бумажку с дядькиными каракулями, и крики раздосадованных ее уходом потаскух. Утро вечера мудренее.