– Не буду больше, хочешь? Но за это – еще один поцелуй.
«Спокойно, – повторил уже для кого-то, кто слышал каждое его тайное намерение. – Никуда я не поеду».
…А веснушки у нее не только на лице, но и на плечах. Как у… Как же ее звали? Рыженькая, курносая, платье лиловое с глубоким вырезом. Веснушки она запудривала старательно, и вздернутый нос, и открытые плечи. Пудра оставалась после на камзоле. После, когда она… они…
Разве только о лампе. Грязной уродливой лампе.
– И абы кто такой силищей не располагает, – хмуро закончил невысказанную мысль Бейнлаф.
Да, отдых ему, видимо, все же не помешает.