– Если я стану плакать, это поможет? – спросила Эби.
Но Джек не сдавался. Для попыток у него была целая ночь.
Она сама не понимала, чего требует от него, – главное, чтобы никогда-никогда.
Джек тоже хотел бы себе такую жизнь. С болью и немножко с безумием – не страшно. Хорошо даже, если с болью. Чувствовать свое тело. Пробовать пальцем остроту ножа. Жар свечи. Обжигающий холод ледяной воды. Боль – это жизнь. Но жизнь – не только боль, и Джек хотел ее всю.
Добил дракончика появившийся в лаборатории призрак. Развеял блестящей пылью, и привязанный к столу некромант издал душераздирающий стон, выгнулся дугой, насколько позволяли ремни, и, кажется, потерял сознание.
– Ну и что у нас тут? – раздался мужской голос, показавшийся Эби знакомым. – Ох, да это же… Как же тебя?