– А я буду вынужден писать записку о вашем служебном несоответствии на высочайшее имя. – В голосе говорившего слышалось явное сожаление, что придется заниматься такой ерундой, и смирение: раз надо, так надо.
– На что? Разбиться, как дурак? Безумству храбрых поем мы песню? Нет, это не ко мне. Бездна, Петерс, мне было так плохо эти полгода! Когда Лиза умерла, я оказалась словно в вакууме, у меня было чувство, что меня в болото засасывает, да один твой звонок тогда – и я была бы твоя. Просто потому, что своей я быть уже не могла. А так меня из тяжелейшей депрессии вытаскивал светлейший Анхенаридит, а ты хоть знаешь, кто он такой? Хоть отдаленно себе представляешь? Да, вот тот миленький душка-вампирчик, что тогда вам в парке пиво разливал.
– Да? А мы все там же, на геологоразведочном. А вампир твой откуда?
– Как мне спуститься? – холодно поинтересовалась, протягивая руку за сумкой.
Не успела я сунуть в сумку ненужную уже книжку, как раздался новый голос. Ни спокойным, ни вежливым его нельзя было назвать.
Дальше последовала абсолютно безобразная сцена. Я вцепилась в тетрадь, он вырывал, с остервенением выкручивал ее у меня из рук, разгибал пальцы… Вырвал, понятно. Всю измятую, почти изорванную.