– Спасибо. Только не бросай ее где ни попадя. Хоть в сумке носи, если уж на голове надоест.
– Тогда, в Пахомовке, тебе было неприятно? – говорить об этом очень стыдно, но не спросить я не могу.
– Кровь твою пить посредством иглоукалывания, – он смотрел на меня с откровенной насмешкой, – руку выше локтя обнажи, пожалуйста.
– Но, Великий, – робко начал Ольховников, – мы просто…
– Ты действительно ушла с ним? С этим хлыщом? С Антоном? – Имя он буквально выплевывает в трубку.
– Но зачем? В смысле: зачем тебе было это надо – себя ломать?