Где-то через три часа, я заметил, что некоторые части колонны сворачивают в лес по приказу регулировщика. Нас отправили туда же.
Водитель только понурил голову, возразить ему было нечего. Судя по расщепленным мокрым доскам, что торчали из воды, вытащить машину подручными средствами они уже пытались, даже толкать пробовали, судя по слою грязи на шинелях и лицах, но ничего так и не вышло.
– Во, и Мишка так же среагировал, потом разозлился, что им не те снаряды дали. Так что, эти снаряды не пробивают броню издалека, как было описано в инструкции по применению, они раскалываются. А пробивают только в упор, с пистолетной дистанции. Максимум метров с трёхсот. Мишка – комсорг во взводе, сказал, до командира полка дойдет, но устроит проверку.
– Баба у меня тут. Когда ещё представится возможность помять её?
– Товарищ командир, я оказался в непростой ситуации, без денег, без документов, обокрали в поезде, поэтому пока восстанавливаю документы, решил поискать работу. Хотелось бы устроиться в ваше автохозяйство. Я шофёр. Даже имею удостоверение… то есть имел, пока у меня его не украли.
– Тут все, кто уцелел, – поморщившись, ответил лейтенант и сел рядом. Сорвав травинку, он сунул её в рот и стал покусывать. Было видно, что он также переживал гибель своих людей. – Тут в засаде полнокровный пехотный батальон немцев стоял, если бы не подошедшие танкисты, мы бы их не сковырнули. Их выгнали на опушку леса и там сейчас добивают. Стихает, похоже, добили. Всё-таки почти полнокровная стрелковая дивизия участвовала в этом.