– Я же сапёр, разминированием занимались.
– Надо, поговорим, – ответил я и длинно зевнул.
– Да так, бурчу себе иногда под нос, помогает скоротать время. В принципе у меня голос хороший, его даже поставить в детдоме хотели, я игре на гитаре учился.
– Песенку помните?.. Всё хорошо, прекрасная маркиза, дела идут и жизнь легка. Ни одного печального сюрприза, за исключеньем пустяка. Так, ерунда, пустое дело, машина ваша околела, а в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо… – пропел я.
Ну, а мы так и ехали, уходя всё дальше и дальше в глубокий тыл. Немцы тут ещё летали, но заметно реже, и нам повезло, что мы не попались на глаза птенцам Геринга, благополучно добравшись к обеду следующего дня до Москвы.
Встав, я прошёл к кабине машины и тихо, стараясь не разбудить парней, открыл дверцу. Ополоснувшись из фляги, сделал пару глотков, после чего побежал в глубь леса по естественной надобности. Вернувшись, взял лопату и, отойдя от лагеря метров на тридцать, вырыл яму для отхожего места. Потом вернулся к посту, где мне дежурный по лагерю выделил половинку банки рыбных консервов, два сухаря и котелок с остывшим чаем. Это всё, что было.