Я прополз уже почти весь холм в кювете, когда в трескотню автоматов вплелись негромкие, почти неслышимые хлопки.
— Хватит! Магдалина, зачем пришла? Я серьёзно спрашиваю.
Тут я усмехнулся: без года неделю в Улье, а уже отношусь к самому сильному горошнику, как к чему-то, нестоящему большого внимания.
Тот растянулся рядом, звякнув всем, чем только можно.
— Чёрт с тобой, езжай на своём рыдване, только я с тобой человечка посажу, который присмотрит.
— Короче, я против, Кочан. Чуйка у меня свербит, как бы чего не случилось с этой помощью. Невнятно всё, но в Питомник я ехал со спокойным сердцем, а тут потяжелело в груди, чутка.