— Нет, так нет, — пожал я плечами. Дальше вести беседу я не стал. Зачем, если и так видно, что пленник либо тянет время, либо пытается заговорить зубы и чего-то дождаться, помощи, например, или активировать свой Дар.
Десять минут я лежал и боялся пошевелиться, потом, успокоенный тишиной и подзуживаемый любопытством, поднялся на четвереньки, следом на ноги и медленно двинулся на прежнюю лёжку.
— А ты? — прищурился один из четвёрки, уже достав откуда-то пистолет (на виду кобуры не было, наверное, под рубашкой сзади прятал).
— Во, здесь нас эта тварь чуть на лоскутки не порвала. Вон лужа с кровью — это с Люка натекло, а вот ювелирка, которую хотели почистить.
От отдачи у меня перехватило дыхание в повреждённой груди, и я едва успел отвести глаза руберу, когда он своротил решётку и оказался совсем рядом со мной. Застыв в метре от меня соляным столбом, он превратился в прекрасную мишень, подсвеченную «зайчиками» и красной нитью.
— У меня и волосы выпадают! — крикнула она и зарыдала. — Ты лысых тоже любишь?!