Эссен уже сообщил, что с момента благополучного захвата крейсеров он выходит из-под моего командования, в принципе в эскадре я теперь стал никем.
Потом с той самой лодкой на прицепе я отвёл джонку в сторону, чтобы она обособленно стояла, видимо, это для капитана, чтобы на виду была, и, оставив охрану на борту, отплыл с лодочником в сторону порта. Да, японские матросы заменили корейский флаг, который я забрал, на японский.
Решение пришлось принимать буквально на ходу. Как ни жаль пса, но придётся его убирать, иначе мне не уйти. Рванув обратно к чёрному ходу, я, распахнув дверь, первым добрался до хозяина дома, выдернул клинок и, когда достаточно крупный пёс вылетел из-за угла и молча бросился на меня, уже стоял наготове в дверном проёме. По плану, когда тот подбежит, я закрою дверь, защемив пса между дверью и косяком, и ножом решу эту проблему. Однако, к счастью, убивать пса не потребовалось: тот поскользнулся на разлитой крови и пролетел мимо меня внутрь дома, а я придержал дверь и уже занесённый нож. Пёс успел набрать приличную скорость и, как на салазках, проскользнул мимо меня, всухую щёлкнув зубами. Не дотянулся. Более того, я успел дать ему пинка по мохнатому заду, чтобы ускорение поддержать. Выскочив наружу и сразу же закрыв дверь, я обыскал хозяина дома, собирая трофеи, и, обогнув дом, побежал в сторону ближайшего перекрёстка, а пёс лишь смотрел на меня из окна, я его силуэт видел. Кстати, судя по дрожащим отсветам из окон двух соседних домов, пёс всё же поднял некоторых соседей, но я уже свалил.
Клерк, который занимался оформлением моего подданства, как только меня увидел, радостно бросился навстречу. Он подтвердил, что всё готово, и принял деньги, а я получил на руки документы.
Ситуация была патовой. Девчонку я не брошу, своя всё же, и у меня не было привычки бросать своих. Вот только то, что я нахожусь в таком месте, да ещё покупаю рабынь, можно назвать это более сглажено, но сути не меняет, может ударить по моей репутации. Хотя начхать, чего мне над ней трястись?
Алексеев думал долго, почти около получаса, задумчиво рассматривая меня. Я понимал, что он рискует, если доверится мне, сильно рискует. Он также это понимал, но продолжал тянуть время, пребывая в тяжких раздумьях. В это время меня очень раздражала манера вести долгие переговоры мне, жителю более современного мира, казалось, что тут все как сонные мухи. Лишь те, кто попадал в зону моего внимания, шевелились как-то быстрее. Правда, в пожилых людях вроде наместника такого я не замечал, чтобы их расшевелить – это постараться нужно. Поэтому и офицеров просил молодых.