Пользуясь последними светлыми часами, Робин в бинокль рассмотрел позиции врага. Впереди, насколько мог охватить взор, вся земля была утыкана наклонными, остро наточенными кольями, повсюду валялись большие рогатки и бороны, лежали сваленные деревья и обрубленные огромные ветви. Эта полоса препятствий тянулась на две сотни метров, что было дальше– не разобрать, деревья смыкались, но кое-где можно было видеть небольшие просветы, там темнели деревянные стены небольшой крепости. Она защищала сам источник. На всех огромных деревьях в полосе обороны были устроены на десятиметровой высоте круглые площадки. Между собой их связывали подвесные мосты – лучники, выйдя из казармы, могли идти к посту сотни метров, не спускаясь на землю.
– Я не знаю, какой негодяй это сделал, – не очень убедительно заявил Хонда, – но что тут такого страшного? Ведь наш латник был, так сказать, в полностью доминирующем положении, не допускающем двоякого толкования ситуации. Пусть все знают, как мы поступаем со своими врагами!
– Ты давно должен был умереть! – вскрикнула Сата.
– Есть две отличные версии. Первая – перед нами отряд воинствующих гомосексуалистов, на это явно указывают женские одеяния и…
– Сможешь, ведь ты любишь Запретный Мир. Я тебе даже немного завидую. Ты сможешь увидеть рождение Ребенка. Там, в Первом Лесу, в окружении единорогов пройдут его детские годы, юность, зародится Замысел. Зрелость он встретит здесь, в Сердце Мира, где Замысел будет крепнуть, наливаться любовью. Ты не увидишь, как зрелый Хранитель встретит нового Ребенка, проведет с ним детство и отправится создавать новую Вселенную.