– Вот смотри, Алексей, в половине восьмого утра я выхожу из дома, сажусь на трамвай и ровно в восемь переступаю порог учреждения. Встаю за кульман и черчу, придумываю новые архитектурные решения.
Бросаю взгляд на табло – 34-я минута. Пока держимся, во всяком случае, не выглядим мальчиками для битья. Грамотно обороняемся и при случае пытаемся организовать быстрый контрвыпад. Один из них снова проходит при моем участии. На этот раз отваживаюсь и луплю издали по воротам – мяч и штанга разминаются в нескольких сантиметрах друг от друга. Но это действо хотя бы заставляет Бэнкса высказать недовольство защитникам, хотя меня должен был накрывать кто-то из игроков средней линии. А с трибун я слышу хоть и заглушаемое криками на английском, но такое родное: «Шайбу! Шайбу!»
Так что 27 июня на поле Центрального стадиона им. Ленина я выходил с легким сердцем. Перерыв использован по максимуму, все сестрам, как говорится, раздал по серьгам. Адель уже приступила к записи нового альбома, группа «Апогей» планировала заняться тем же самым через две недели, когда из отпусков вернутся двое ее музыкантов, уехавшие со своими семьями в один и тот же сочинский санаторий. А мне оставалось вновь сосредоточиться на футболе.
А перед игрой Морозов разразился обширным интервью.
– Да нормально, – сказал я, невольно вспоминая своего отвратительного соседа по полету. – Ты лучше расскажи, удалось достать запись нашего выступления в «The Marquee»?
– Дусенька, гипноз в СССР запрещен. Но я уверен, что Вольф Григорьевич и так покажет немало интересного.