– Вас не совсем верно информировали, отец. Это не официальная любовница, а всего лишь… ну… небольшое развлечение.
Карл Якоб, оказавшись вдалеке от матушкиного пригляда, повзрослел и поздоровел. Так же, как я, коротко постригся (чувствую, попадет нам обоим), загорел и щеголял в свободном наряде юнги. И не скажешь, что герцогский сын, если бы не надежное сопровождение, следившее за каждым его шагом.
– А кто врачей в Московию отправил, меня не спросив? Аж трех учеников взял у Мальпиги. К чему? Варваров учить? Так они нам за то спасибо не скажут. Или при московитском дворе за наших врачей пообещали что-нибудь?
– Да еще и приврут, чтобы меня очернить, – кивнул мужчина. – Скажут, что сын умом скорбен и наследовать не вправе. А власть… она слабости не терпит.
У противоположной стены, обитой тканью, стоят небольшие диванчики и многочисленные стулья на витых ножках. Высокий сводчатый потолок украшен лепниной, росписью и позолотой. Картинки античных сюжетов сменяют одна другую. Статуи из белоснежного мрамора стоят в нишах, приподнятые над полом примерно на метр. Все это дорого, красиво, но… совершенно обычно. Если первое время я рассматривал мебель, картины и многочисленные безделушки с восхищением и некоторой почтительностью, то теперь перестал обращать на них внимание.