С Гертрудой я расстался заранее. Хотя это было нелегко. Я привык к своей женщине и не очень представлял, как смогу без нее обходиться. Улыбчивая, легкая на подъем, совершенно не меркантильная, Гертруда заняла свое место в моем сердце. Так что мне стоило большого труда заставить себя с ней проститься.
Ну да, если верить официальной истории, то Курляндия и кончилась вместе с Якобом Кетлером. Сынок пустил наследие по ветру. С размахом. Дальше уже было не существование, а так, трепыхание, и дело закончилось Курляндской губернией в составе России. Был ли Фридрих тем самым долбодятлом, который пролюбил страну? Или он помер от болезни? Какая разница! После моего попадания история все равно уже не будет прежней.
Впрочем, мои знания по истории оставляют желать лучшего. Да и реальность может серьезно отличаться от того, что писали в учебниках и научных трудах. Ну и потом… Даже если я прав и трезво оцениваю окружающий мир, в ближайшее время я все равно ничего сделать не смогу. Даже повлиять на своего отца. Для него я – малолетний оболтус, которому игры важнее учебы. И мнение о себе нужно менять, а это дело не быстрое.
Я вообще серьезно относился к семейным проблемам своих знакомых. Слишком хорошо знал, какое значение имеют уют и благоприятная атмосфера для политической и научной деятельности. Гук расцвел после женитьбы и рождения сына. И (к своему удивлению) я узнал, что Ньютон тоже женился. Я-то полагал, что окольцевать его – задача почти невероятная. Исаак отбрыкивался от всех кандидаток и сообщал, что он слишком занят наукой. И вот на тебе! Остепенился!
Однако бросать «все, что нажито непосильным трудом» ученый не спешил. Видимо, ему жалко было своих трудов и усилий, вложенных в создание нашей академии. Гюйгенс же развернул ее буквально «с нуля»! И расставаться с Ньютоном ученому не хотелось. Взятый под покровительство Исаак радовал необыкновенными результатами и упорно трудился. Гюйгенс не раз говорил, что подобный ученик прославит его гораздо больше, чем открытия и изобретения. А к славе ученый был очень неравнодушен.
Правда, судьба за такие фердебобли может и наказать. Иногда – слишком жестоко. Курфюрст Бранденбурга потерял своего старшего сына. Его наследник, Карл Эмиль, умер, не дождавшись своего двадцатилетия. Моя матушка очень сочувствовала брату, но смерть детей была обыденным явлением в XVII веке. Даже для царствующих семей. А новым наследником должен был стать мой тезка Фридрих. Ему вроде бы лет семнадцать должно быть. Во время своей поездки в Бранденбург я знакомился со всеми детьми курфюрста, но запомнил в основном старшего. Кто же знал, что обстоятельства сложатся по-другому!