– А вы, отец, еще русских варварами называете. Федор Алексеевич такого безобразия не позволяет. Да и брат пишет, что у них все тихо и благопристойно.
В этом году Симеон Полоцкий только назначен придворным поэтом и воспитателем детей царя. Что-то мне подсказывает, что он вряд ли подвинется, чтобы поделиться с кем-нибудь таким удобным рычагом влияния. Да и Федор Алексеевич еще мал. Можно попытаться подлечить его от цинги и постепенно приучать к мысли, что Курляндия – хорошая страна, но вопрос в том, как пробиться через толпу таких же желающих.
– Слишком много любопытных людей, – озвучил я очевидную причину. – Многие столетия никто не мог разгадать секрет китайского фарфора. И венецианского стекла. Полагаю, что мне удастся создать нечто такое, что тоже будет пользоваться спросом и принесет немало денег в казну. Но я хочу, чтобы на моих изобретениях зарабатывала Курляндия, а не та страна, чьи шпионы окажутся самыми расторопными.
– Возможно ли такое? – усомнилась матушка.
Я, разумеется, осознавал, что искоренить зло не удастся. Сколько ни запрещали дуэли, всегда находились те, кто игнорировал запрет. И сколько народу полегло на этих выяснениях отношений – представить жутко. Да что говорить, если отношения на шпагах и пистолетах выясняли не только мужчины, но и слабый пол? Я, когда впервые об этом услышал, несколько… удивился. Однако это считалось вполне допустимым, если дамы выступали против друг друга.
– Предсказать вряд ли. Но предположить-то мы можем? – не сдавался я. – Идея с потатом тоже сначала казалась вздорной. А потом выяснилось, что у него хорошая урожайность. А блюда, которые из него готовят, вкусные и сытные. Потат может спасти от голода, но самое главное, он спасает от цинги. Мы провели несколько экспериментов!