– Мишка, бросай курить, а то заставлю берклен смолить!
Геннадий хмуро кивнул. На бруствере одного из окопов он увидел крест, сложенный из расстрелянных гильз.
– Непривычно, тащ командир! В люк глянешь – тьма, а в приборе все видать… Ну, не как днем, но разобрать можно.
«Тридцатьчетверка» зарычала, выползая из зарослей на опушке.
Немецкие танки продолжали нас расстреливать. Третьим снарядом сорвало люк механика-водителя, четвертый продырявил правую звездочку с гусеницей. Огнетушители, как ни странно, сработали. Хотя срабатывали они далеко не всегда. Но все равно в танке становилось дышать всё труднее и вскоре стало невозможно находиться.
Неожиданно их как ветром сдуло – порог переступил Катуков.