Репнина, как офицера, направили на третий этаж, в отдел кадров. Там сидел весьма обстоятельный пожилой мужчина в камуфляже и при майорских погонах. Было видно, что левую руку ему оттяпали почти до локтя, однако майор был бодр.
Дед будто усох, стал похож на мумию, только глаза у него были живые, цепкие.
Ильич пошел тем же неверным путем, наплодил элит, а те и рады стараться, быстренько развалили Союз, порезали на уделы и теперь грызутся между собой, клан на клан.
«Четверка», которая «вроде бы разворачивалась бортом» посреди колонны, нацеливалась на ту дубовую рощу, где засели Капотов с Матросовым.
Геша вздохнул. Нельзя сказать, что он тосковал о семейной жизни, уюте, покое и прочих радостях бытия. Наблюдая за женатыми товарищами, Геннадий прекрасно видел, насколько тяжко достается уют. А уж покой…
«БТ-7» очень маневренные, но с хлипкой броней. Другое дело – «Т-34». Когда лейтенанта Лавриненко назначили командиром танкового взвода «тридцатьчетверок», Дмитрий Федорович сказал: «Ну, теперь я с Гитлером рассчитаюсь!»