Чимчак до серьезного возраста недотягивал, но уважали его крепко: далеко пойдет, если молодым не погибнет. Один из лучших охотников на крупного зверя – такие у живущих водой ваксов редкость. В лесу он ориентировался не хуже, чем среди тростниковых дебрей, прекрасно различал самые слабые звуки, выделяя из шума окружения угрожающие нотки.
Морально непросто мчаться на заграждение, из-за которого с жутким грохотом, дымом и свистом прилетает смерть, выкашивающая товарищей пачками. А когда первые попа́дали, запутавшись в сетях, до самых упорных дошло, что здесь все непросто и лучше поискать альтернативную возможность добраться до спасительных кораблей.
– Не на берегу он, а в сторонке. Мнардир так говорил.
Тем не менее кое-что выиграли – поставили новый рекорд пребывания в преисподней. Пятьдесят пять минут – это на целых тринадцать больше прежнего. Все же новая экипировка работала, да и кое-какой опыт появился, плюс для тел уже не такой шок: сталкивались со знойным кошмаром, помнят.
Но благие начинания заглохли, толком не начавшись. Шестерка кораблей восточников появилась внезапно: все та же стена высоченного тростника по обеим сторонам широкой протоки не позволила разглядеть незваных гостей издали, серьезной караульной службы никто даже не подумал наладить. Незваные гости заявились не наобум: при адмирале отирался ренегат, предложивший свои услуги лоцмана, так что прошли без ошибок и неприятностей.
– Само собой. Надо пройтись хотя бы чуток вдоль границы и посмотреть другие скалы. Нам убедиться надо, что такая радость в пекле повсюду валяется.