Не говорить же ему, что я пою только в состоянии тяжелого алкогольного опьянения. И исключительно романсы. И исключительно мимо. Но тогда у меня душа поет — и какие там ноты…
Когда все закончилось, я не могла пошевелиться. Голова была расплющена о подушку безопасности, из носа шла кровь. Ног и позвоночника, по ощущениям, не было вовсе. Только боль. И самое страшное, я уже не слышала дыхания сына.
— Что? — От бесконечной нежности в его темных глазах становилось не по себе.
— Красив, — восхитилась я. — Надменен, но красив.
— О поэзии? — У начальника контрразведки получилось испуганно.
— Итак, далее… — задумчиво проговорил милорд Верд. — Миледи, позвольте представить вам виконта Крайома.