Павел Александрович Неклюдов был прав — идея президента Калифорнии, расширенная и дополненная ее шерифом, отторжения в Лефортовском дворце не вызвала. Предметом обсуждения у императора с супругой стали только частности.
— Похоже, вы все-таки не вняли добрым советам, — с грустью в голосе констатировал Петр.
Вообще-то фельдъегерь из Москвы сначала ехал, а потом скакал не только для сообщения о том, что в Туле господ фельдмаршала и сопровождающих его офицеров ждет поезд. Он привез два высочайших указа — о присвоении генерал-фельдмаршалу Миниху высшего воинского звания империи — генералиссимус. И о даровании оному титула светлейшего князя Таврического.
— Затем, чтобы заранее учились красиво говорить. А то приедет потом такой в Россию — специалист-то он, может, и будет замечательный, но двух слов на публике связать не сможет. Кто за него станет народ к сияющим вершинам звать и светлое будущее в цветах и красках расписывать? В общем, будь добра, набросай текст радиограммы в Софию. Разумеется, одну идею, без конкретики. Мы, в конце концов, самодержавные монархи или кто? Наше дело утвердить, а не вязнуть в деталях. Ну или не утвердить, это уже в зависимости от того, что там Георгий понапридумывает.
Третье условие — в это время Франция должна быть чем-то очень сильно занята. Впрочем, после визита Фридриха стало ясно, чем именно. То есть крымскую операцию надо будет приурочить к началу Семилетней войны.
В Туле же делались шуваловские единороги и карронады для так называемой «обшивной эскадры», которая через год должна была покинуть Санкт-Петербург и отправиться в Средиземное море. Свое неофициальное название она получила оттого, что подводная часть корпусов ее кораблей была обшита медью для уменьшения обрастания в теплых водах. И, наконец, там производилась опытная партия орудий, которые император назвал «тактическими мортирами». По сути же это были эрзац-минометы калибром девяносто миллиметров.