Он не понял ни слова. Ясно было одно: прикованная – сеехийка, хотя при взгляде на исхудавшее, покрытое ранами тело непросто оказалось бы догадаться. Куда-то делась аура беспощадной, не выносящей противостояния гордыни, какой окружали себя ее одноплеменники. Осталось… Альтсин безжалостно присмотрелся к ней: осталось лишь тело, немного мяса, кости и сломанный дух. И шрамы. Десятки, сотни бледных черт, что создавали по всему телу мозаику боли и жестокости. На лице, руках, ногах.