Он прерывает его, подняв руку, и тогда голос человека превращается в шепот и смолкает.
Она повернула к нему лицо с высоко вскинутыми бровями.
Они остановились в нескольких десятках шагов от стены чар и развернули коней.
Уперла левую руку в его грудь, пусть даже все в ней восставало против этого прикосновения, и толкнула. Всей своей силой и силой, которую мог ей пожертвовать некогда весивший сто пятьдесят фунтов полукровка пастушьей собаки и волка. Бердеф.
Только вот храм оказался истинной тюрьмой. Он тогда странствовал побережьем только второй год, и ему казалось, что нет ничего худшего, чем провести остаток жизни за стенами. Повседневный ритм давил на него, вместо того чтобы приносить облегчение, ввергал его в бешенство. Наконец однажды ночью он сбежал, никого на будя, и отправился на север.
– Чудесно. – На пороге вор повернулся: – Ах да, не посылай за мной людей, потому как я все равно сбегу. Говорю это, чтобы они не нервничали по пустякам.