Он поднялся. Лед уступал все быстрее. Осталась лишь холодная, пугающая ярость.
Заглянул в глаза второму противнику. Первый уже не шел в расчет, сознание его угасало по мере того, как яд, которым вор смазал острия своих кинжалов, расходился по телу. Какой бы Силе ни поклонялся дворянин, какая бы Сила за ним ни стояла, яд, который использовал Альтсин, уничтожил ему нервы и разлагал кровь.
– Ты ведь знаешь, кем он был? Альфонсом, любовником за деньги. Обычно одаривал… вниманием двух или трех дам одновременно, и уверяю тебя, что умел делать это так, что каждая из них верила в его верность.
– Последний? Нет, господин. Лишь когда ты оставишь сей сосуд, только в тот миг умрет последний из детей времен мира. И пусть тогда Хаос смилуется над этим миром, если уж наши боги не желают этого сделать.
Все замерли, словно само время споткнулось и остановило свой вечный бег.
Чаардан пролетел по дну долинки и принялся восходить по довольно пологому склону. Однако ему пришлось замедлиться, чтобы кони не теряли слишком много сил. Если местность вокруг была такова, как до сей поры, их ожидало немало подобных холмов и долин.