– Конечно. – Кресло скрипнуло, Цетрон снова пустился в путешествие по комнате. – Порой я удивляюсь, что ты вообще в курсе, в каком городе живешь.
Деаргон улыбнулся одними губами. Довольно мило. Взглянул злодею прямо в глаза.
Кто бы ни кричал, легкие у него были словно кузнечный мех. Первый крик предназначался для воинов, второй – для десятка больших массивных псов, которые внезапно возникли вокруг. Окружили их, припали к земле, зарычали, обнажая мощные клыки. Она невольно ответила низким, вызывающим рыком, тоже оскалив в дикой гримасе зубы.
Он все еще не смотрел на Альтсина, словно вор был самой мелкой деталью всего представления. Его роль ограничивалась тем, чтобы прийти сюда с кошелем и слегка развлечь благородную публику. Альтсин внезапно понял, что он, как и Санвес, был мертв уже в тот миг, когда вступил в Клавель. Ну, может, чуть попозже – когда баронесса поняла, с кем она имеет дело, и решила использовать его в собственной игре. Когда он сидел на солнышке и пил вино, когда планировал, в какой одежде появится на приеме, когда она везла его в своей карете – он уже был трупом. Потому что кто-то другой, и без секунды колебания, именно так и решил. Явиндер прав: они не воспринимали его как противника – лишь как крысу, случайно перешедшую им дорогу. Как вредителя, смерти которого они не уделят внимания больше, чем нужно, чтобы убрать труп.
– Ну-ну, я так и думал, сестра. Умеешь противостоять Силе. Мои поздравления.