Поразительно, как быстро тот заткнулся, на полуслове прервав литанию выгод и выигрышей, которые обрушатся на Альтсина за отравление Цетрона. Человека, который более десяти лет защищал его, учил и оберегал от проблем.
Альтсин чувствовал под кожей без малого дрожь наслаждения. Битва. Схватка во мраке. Планы и тактики, засады и хитрости, кровь на мостовой и чувство триумфа. Невольно он оскалил зубы.
– Не знаю, – ответил он. – Не знаю, парень.
– Эти убийства и приход верданно не имеют друг с другом ничего общего. – Мужчина справа от нее произнес это спокойным, почти менторским тоном. Ошибка.
Но Ласкольник только отвернулся, будто офицер перестал для него существовать, и свистнул на пальцах. Седой жеребец послушно подбежал к нему, кха-дар вскочил в седло и осмотрелся, старательно избегая встречаться взглядами с солдатами.
– Откуда ты знаешь, что спорил он на вино?