– Что ж, леди Луиза, остались только мы с вами. – Герцогиня мило улыбнулась, и мы поплыли в сторону холла.
– Да неужели? – Он похлопал ладонью по покрывалу. – Иди-ка сюда.
– Что именно? – Что-то мне подсказывало, что ничего хорошего я не услышу, но спросить-то можно.
Судя по отвисшей челюсти, спектакль возымел свое действие, а я запустила руки в волосы и вытащила шпильки, отчего несколько прядей в беспорядке скользнули на плечи.
Я облокотилась о столик, глядя на холодное зимнее солнце, лениво взбирающееся по небосводу над невысокими треугольными крышами, на снующих перед зданием вокзала торговцев. Здесь не было зданий выше двух этажей, оттого заснеженный станционный городок казался игрушечным. Мистер Джефферс записывал все, от постоянно повторяющихся вопросов с разными формулировками немного тошнило. Наконец он оставил меня в покое и отошел к остальным.
Сказать, что я удивилась – значит, ничего не сказать. Получается, Винсент прислал им приглашение на спектакль? Ведь он во всем поддерживал отца, а в столкновении науки и магии, накалившемся до предела, аристократия в большинстве своем не принимала полумер. Прежний герцог де Мортен считал ученых выскочками и шарлатанами, которые из кожи вон лезут, чтобы занять в этой жизни место получше и приравнять себя к магам. Он именовал науку злом и отказывался пользоваться любыми ее достижениями.