Винсент грубо схватил мое запястье, потянул на себя, рассматривая отметину проклятия.
Поэтому когда он подал мне руку, я просто молча приняла ее и быстро шагнула в спасительный полумрак вагона, следом за миссис Эпплгейт.
Я отказалась от него в прошлом, но не собиралась делать это сейчас. Несмотря на жестокие слова, я слышала его боль. И чувствовала ее, как свою.
– Пфевать мне на ефо сфетфость, – сказала я, поглощая сэндвич с такой скоростью, которой мог позавидовать оголодавший шахтер Загорья. – Это мой фом, и я фелаю фсе, вто хофу.
Де Мортен нежно погладил мою щеку, но я дала себе обещание молчать, и молчала. Секунд пять.
– Луиза, – прошептал он мне в губы, прежде чем поцеловать: крепко, властно, сильнее прижимая к себе. Я тут же откликнулась, не могла ничего с собой поделать – от его близости кружилась голова, и мир вокруг замкнулся на нас, обнимающих друг друга. Привкус мяты, его запах и властные движения подавляли волю, отзывались жаром в каждой клеточке тела.