– С моей младшей дочерью вы уже знакомы, – у ее светлости был мягкий вкрадчивый голос. Лавиния подскочила и сделала книксен, незаметно для матери подмигнула мне и расположилась напротив нас, рядом с Винсентом. – Расскажите, в Лигенбурге уже был снег?
– Расскажите все, что помните. Сколько было писем. Когда пришло последнее. Что именно он писал.
Ох. Хорошо, что он не мог видеть моего лица, а уши я прикрыла руками: судя по ощущениям, ими можно было в темную ночь осветить кабинет.
Меня охватила гордость – ни с чем не сравнимая гордость за Винсента и его победу. Невыносимо хотелось его обнять, рассказать, что сводит меня с ума, заглянуть в глаза, чтобы увидеть ответ. Вместо этого я шла за его бывшей любовницей и герцогиней, расправив плечи и думая, как пережить бал и все, что за ним последует.
В ответ я только крепче прижалась к нему.
– Нет, правда. Я только что подумала о детях Винсента, и мне не захотелось убежать на край света.