– Винсент, – голос его стал ниже: горловым, угрожающим, – один из самых разумных людей, которых я когда-либо встречал. Но только не когда речь заходит о вас.
В столовой нас встречали ее светлость и Лавиния. Девочка выглядела неважно: пылающие щеки заливал болезненный румянец, а глаза сверкали. Я хотела спросить, как она себя чувствует, но церемонная беседа герцогини и Фрая не позволила этого сделать, а после всех пригласили к столу. Тереза влетела – не побоюсь этого слова – в последний миг. Слегка раскрасневшаяся, вечный пучок на голове сменила прическа, из которой на свободу выбивались несколько вьющихся прядей. Темному цвету она не изменила, но на этом шоколадном платье наблюдался цветочный узор, легкое освежающее кружево и – о чудо – неглубокое декольте!
– А это бальная зала! – Лавиния толкнула большие двустворчатые двери, и мы оказались в огромной зале с высокими потолками, тремя хрустальными люстрами и начищенным до блеска паркетом. Сквозь широкие окна лился солнечный свет. – Вы когда-нибудь бывали на балах в Мортенхэйме?
Я сделала реверанс и направилась обратно по аллее к центральной зале и коридору. По правилам этикета нельзя даже ускорить шаг, но сейчас мне было плевать на этикет. Меньше всего хотелось показывать этой змее, насколько меня зацепили ее слова. Я старалась глубоко дышать, но тут еще и затошнило. Аромат цветов стал приторно-сладким, бабочки мельтешили перед глазами, я с трудом сдерживалась, чтобы не разреветься. Глупо, как же глупо! И ведь знаю, что сама до всего этого довела, но почему же так обидно?!
Слова Винсента меня по-настоящему зацепили. Он говорил, что я никогда не пыталась его узнать, но разве это так на самом деле? Да, встречались мы нечасто, но каждый его визит был отмечен превосходством. Все разговоры велись на отстраненные темы – как, впрочем, и положено во время ухаживаний. Я ни разу не почувствовала себя нужной, скорее, просто девчонкой, которой посчастливилось быть отмеченной сыном герцога, чтобы в будущем поселиться в его жутком родовом замке.