Передо мной возник мужчина неопределенного возраста, в одной руке он сжимал фонарь, в другой – ружье. Каштановые волосы поглотила седина, глубокие морщины вспахали лицо, как плуг землю. Только глаза мне были знакомы: серые, с прищуром, угрюмо глядевшие на меня из-под заросших кустистых бровей. Глаза отца – словно отражение моих.
Лавиния не шевелилась, только вот у лорд-канцлера не было оружия. Он легко подтолкнул девочку, она сделала несколько шагов и остановилась. Взгляд ее – пустой, как и у Себастьяна, уткнулся в одну точку.
– Привет, дружище! – Рин потрепал его по голове. – Тогда почему ничего не написала?
Может, потому, что я хотела услышать что-то вроде: «Луиза, вы согласитесь пойти со мной на бал?» – И все это когда меня держат за руки и смотрят в глаза, спрашивая о моем желании. А не о том, что и так само собой разумеется.
На этой мысли меня снова скрючило – так, что я уткнулась носом в подушку и глубоко дышала, пока не отпустило. Рин сел рядом и сжал мои пальцы, в отличие от аптекаря нисколько не опасаясь, что зараза перекинется на него. А зря – некоторые заклятия на крови обладали такими свойствами.
Кисточка продолжала порхать по коже, легкие прикосновения его пальцев пробуждали воспоминания о том, что только что между нами произошло, рождая откровенные фантазии и желания.