Он вздохнул и улыбнулся – настолько искренне, насколько умел.
Я заключила его невесомую руку в свои, поднесла к губам и поцеловала тонкие пальцы. Странный ступор – сродни тому, как если бы я увидела несущийся на меня на полной скорости экипаж или копыта взбесившейся лошади над головой, сковал мысли и чувства. Я замерла, прижимая холодную ладонь деда к щеке, и только поэтому, когда в спальню вошла Глория, не двинулась с места.
Я шагнула в столовую и замерла на пороге. За огромным для двоих столом сидели Глория и белокурая девочка в желтом платьице. Киана была вылитая мать, разве что более худенькая. Огромные голубые глаза выделялись на небольшом личике и делали ее похожей на маленькую святую. Сердце забилось чаще. Да, не при таких обстоятельствах я хотела познакомиться с сестренкой.
Он не расслышал или не хочет об этом говорить?
Та девочка из гримерной?! Удивительно! Себастьян, столь падкий на звездных красоток, вот так просто обратил внимание на эту милашку.
Де Мортен взял с прикроватной тумбочки стакан воды и начертил на ладони Лавинии какой-то символ, который засветился серебристо-зелеными искрами, а спустя мгновение уже растаял. Я не сильно разбиралась в лекарских техниках, но обычно использовали зелья или вливание энергии, такое же мне довелось увидеть впервые.