Я почувствовала себя неловко – впервые за все время, что слушала их разговор. До этого у меня, по крайней мере, не возникало ощущения, что я залезла Винсенту в душу и ковыряюсь там своими грязными ручонками, пока он спит. А еще мне стало нестерпимо стыдно, потому что несмотря на все он меня… защищал? И кажется, верил в мою невиновность?
Ой, зря я это сделала. Ой, зря. Теперь придется выбирать чью-то сторону, а я этого ну очень не люблю! С другой стороны, какая мне разница? Скажу то, что думаю.
– Внимание здесь ни при чем. Особенно для мужчины. Либо ты берешь ответственность за свои поступки, либо обвиняешь всех вокруг. Предположу, что отец посчитал вас причиной его бед и не принял помощи. Иначе вы бы приехали в Лигенбург вместе.
Тот едва уловимо склонил голову. В отличие от Гилла он ни разу не выказал ни пренебрежения, ни холодности. Не знаю, что там творилось в его дворецкой душе, но со мной он был неизменно вежлив и безупречен.
Я обхватила ногами его бедра, подалась вперед, расстегивая жилет и рубашку. Прикосновение ягодиц к прохладной поверхности стола заводило невероятно. Я придвинулась вплотную, скользнула руками по сильной мускулистой груди и ниже.
– И что теперь делать? – Сердце отчаянно колотилось, и теперь уже я не могла отвести взгляд от четкой линии губ де Мортена, тщетно пытаясь сосредоточиться на гораздо более важных вещах. Винсент защищал меня сегодня: на словах и на деле. Но кто убережет меня от себя самой? Магии учат с детства, если ты не умеешь ею управлять, можно такого натворить, что мало не покажется. Что, если я случайно подслушаю кого-нибудь еще? Устрою пожар или наводнение? Ведь работа со стихиями как раз по дедушкиной части.